Андрэ Нортон - Драконова магия [Операция «Поиск во времени». Драконова магия]

Чуко Янг, настроив лютню, начал играть и спел одну из песен Чи Канга:

Пропев эту песню, он начал другую. Но ни разу не спел он песни о войне — нет, только о людях, которые живут в мире, и стихи эти были написаны в местах спокойствия.

Он не выказывал ни малейшего интереса к тому, что происходило на дорогах, ведущих к городу. My-Ти и юный писарь пытались сохранять такое же спокойствие и отсутствие интереса к происходящему вокруг. Что чувствовал писарь, My-Ти не знал. Но что касается его самого, то внутри у мальчика всё сжалось, с ужасом ожидая первого выстрела из лука, что, как он вдруг понял, трудно было скрывать: разведчики вражеского передового отряда уже скакали внизу, хотя и с осторожностью людей, ожидающих засады.

А потом, долгое время не сводя глаз с открытых ворот юрода и небольшой группы из трёх человек на крепостном валу, разведчики повернулись и, гулко стуча копытами, вернулись галопом тем же путём, каким пришли. Му-Ти крепче сжал меч, словно то, что он держал его так, может послужить какой-то защитой. Однако Чуко Янг лишь слабо улыбнулся, закончив песню, затем начал другую, в которой на этот раз прозвучали слова восхваления гонимых ветром облаков.

Вскоре вместо разведчиков вернулся отряд, состоящий из офицеров. И судя по их богатым доспехам, они занимали высокое положение, хотя у них не было именного знамени какого-нибудь рода. Неподалёку от стены они повернулись и остановились, не покидая сёдел некоторое время, которое показалось Му-Ти очень-очень долгим. Они слушали Чуко Янга, словно приятные слова, которые он пел, несли в себе какой-то ужасный смысл, хотя теперь он восхвалял опавшие листья, гонимые осенним ветерком, не обращая никакого внимания на воинов, расположившихся внизу, остановив взгляд где-то далеко поверх их голов, словно они были для него невидимыми призраками.

Му-Ти увидел, как они начали переговариваться между собой. Один даже подъехал поближе, чтобы бросить взгляд за ворота на улицу, по которой ходили люди, не выказывающие никакого видимого беспокойства.

Потом солдат Вей поскакал назад к своим спутникам, и теперь он, похоже, направлялся к человеку в этом отряде, облачённому в самые роскошные доспехи. Но тут этот офицер выбросил вверх руку в приказном жесте, резко скомандовал, и все они, развернувшись, галопом поскакали прочь. Министр продолжал петь, когда над дорогой снова поднялась пыль. Только в этот раз она сигнализировала об отходе войска Вей. Му-Ти глубоко вздохнул, несказанно удивлённый.

И тут Чуко Янг громко рассмеялся и отложил в сторону лютню, и к нему из башни пришли несколько одетых в гражданские одежды людей, которые прискакали сюда вместе с ним.

— Ваше Превосходительство, каким волшебством вы воспользовались? — рискнул спросить самый старший. — Вы пропели какое-то заклинание, написанное мудрецом для этой цели?

И снова министр рассмеялся.

— Я не использовал никакого волшебства, младший брат. Если только ты подразумеваешь то, что люди понимают под магией. Есть одна старая пословица: берегись Спящего Дракона, не буди его. Ссума подумал, что он видит здесь спящего дракона, и те меры предосторожности, которые я предпринял, удержали его от пробуждения дракона. Он отлично знает о моей репутации, что я никогда не делаю ничего, не просчитав всего десять раз, что я не бросаюсь безрассудно в опасность. Поэтому, когда он увидел открытые ворота, приглашающие его в город, то его естественно охватили подозрения, что здесь устроена хитроумная засада. Когда он увидел меня, спокойно играющим на лютне, и рука моя перебирала струны, а не держалась за рукоять меча, он поверил, что я чувствую себя здесь в полной безопасности и не нуждаюсь в дополнительной защите. И вот теперь он уходит, чтобы потом встретиться с войсками Киана и Чанга, уже занявшими боевую позицию, и получить отличный урок. Но… будь я на его месте, я не свернул бы в сторону. И он ещё долго будет сожалеть о сегодняшнем дне.

И вот вновь министр стал человеком быстрых действий, отдающим приказы, чтобы остатки запасов продовольствия и оружия немедленно переправили в Хунгчунг: он знал, что Ссума не замедлит с возвращением.

Впрочем, слова, сказанные им, уже передавались среди солдат, а потом и среди горожан. Поэтому, когда он прискакал на коне к ним, они приветствовали его криками: «Дремлющий Дракон».

И только позднее Ма Су привели к министру. Увидев Главнокомандующего, приказ которого он отказался выполнять, генерал бросился на колени и принялся биться головой о землю, прося пощады. Однако, хотя Чуко Янг и смотрел с жалостью на униженного, он сказал:

— Когда Небо посылает несчастья, их можно избежать; но когда их вызывает сам человек, он лишает себя права на жизнь. Верно сказано: что уста — это дверь, ведущая к беде, как не менее истинно и то, что великие планы рушатся из-за нетерпения и глупости. Если первые слова какого-либо приказа не выполняются, то даже последующие десять тысяч не способны предотвратить неудачу. И ни один человек не может называть себя солдатом, если он не подчиняется приказам своего полководца.

Ты слишком поспешно поклялся своей головой добиться победы, а затем победа ускользнула от тебя, уведённая демоном гордыни, чтобы подвергнуть испытанию весь наш тщательно разработанный план. И теперь твою голову ждёт та судьба, о которой ты сам просил.

Вот так и поступили с Ма Су, именно так, как он в своём огромном тщеславии и предложил сделать. Однако Чуко Янг знал, что генерал был храбрым человеком, не предателем, только глупым из-за собственной гордыни. Поэтому он не позволил наказывать всю семью Ма Су, только доставил его родичей в своё владение.

И едва только выдалась первая же передышка, министр собрал вместе своих старших офицеров и показал им рапорт обо всём случившемся, который он написал для Сына Неба. К этому рапорту, который заканчивался упоминанием о казни Ма Су, он добавил следующие слова:

— Тот, кто ошибается при выборе человека на важный пост, сам совершает смертельную ошибку. И он больше не достоин быть тем, кому можно доверить охранять Трон. Именно поэтому этот недостойный слуга должен быть по праву лишён незаслуженных им почестей и наград, которые он получил в прошлом, равно как и поста, занимаемого им. И кроме того его следует должным образом наказать за ошибки, совершённые им при неправильном использовании власти.

И хотя его офицеры и начали громко протестовать, Чуко Янг не изменил ни одного из этих своих высказываний, добавленных к рапорту, который он подписал как «Первый Министр», отправленный затем Императору.